Москва-Париж. Остальное предлагать

Высокий, наголо бритый, в овальных перпендикулярно разрезу глаз железных очках, фотограф Игорь Мухин мало разговаривает и быстро двигается. Ему некогда — выставка завтра, какая по счету — трудно сказать. Пока цифра двузначная. Опять же двое детей, десяти и двух лет, однокомнатная квартира на Речном. Западные издания платят 600 долларов за съемочный день, можно жить. Но сколько их в году, тех дней? А уже за сорок перевалило, и надо улучшать жилищные условия, растить детей. Оставаясь при этом свободным.

«Газетные или агентские фотографы не снимут так. Они думают о другом», — говорит Мухин. Еще бы: чтобы увидеть смятую коробочку из-под картошки фри на закапанном дождем пластиковом столе как божественный объект, нужно время. И незадушенный интерес к жизни.

Закрыв ладонью заголовок выставки, не отличить — где Москва, где Париж. Человек лицом в вентиляционную шахту — бомж или клошар? Модельные девицы — с Монмартра или из кофейни на Пушкинской? Присмотревшись, понимаешь, что Париж избалованнее, привычнее к пристальному взгляду: этот город не позирует, он так живет. Купается в декадентски туманной утренней взвеси у Эйфелевой башни, бесстыдно и печально улыбается набеленным клоунским лицом, бредет вдоль исписанной граффити стены в по-габеновски надвинутой на глаза шляпе. И волосы у клошара час назад вымыты тем же «пантином», что и мостовая. Кинематограф как образ жизни. Москва еще за что-то извиняется, охорашивается, каменеет. Чтобы расслабилась, ей надо налить, полюбить, неподдельно ею интересоваться. Мухин берет на себя этот труд.

Некоторым снимкам шесть лет: свободолюбец во всем, Мухин склонен к долгим проектам. Сквозь зубы сердится: «Никому у нас нет дела до концептуальных вещей, до идей. Нет альбомов, таких, как «Мой отец», «Первая фотография», «Двадцать лет в городе», где сотня разных отцов, полсотни первых проявленных кадров, незаказные городские пейзажи Ведь мало придумать — надо найти фотографов, собрать работы, отсортировать, издать, расплатиться. На Западе это делают. У нас — никому нет дела»

Я же думаю — все у нас есть. Только медленно все это двигается и много разговаривает. Живет в другую сторону — внутрь себя.

Невнятность, китчевость, пафосность, легкость — судачат газетные фотографы о работах Мухина, не замечая, что озвучивают признаки современного искусства. А ингредиенты эти, по-мухински сложенные вместе, дают ощущение объема и глубины, пульсирующей, расширяющейся вселенной, что характерно для настоящего кино, которое часто — черно-белое. Мухин много снимает на ч/б. Почему-то сразу понятно, что не моды для, не от усталости цветного бессилия, а потому что умеет. Все равно получается вся палитра — и цветов, и чувств. Хороших больше.

Когда-то Мухин работал вохровцем. Из той жизни осталась бумажка: «Характеристика на контролера КПП отряда ВОХР на проспекте Калинина тов. Мухина Игоря Владимировича, 1961 года рождения, беспартийного, образование среднее. Тов. Мухин И.В. в отряде ВОХР на пр-те Калинина работает с 25 августа 1987 года. За этот период показал себя с положительной стороны. Изучил обязанности контролера и правильно применяет действующие инструкции при несении службы не постах. Дисциплинирован, исполнителен. Во взаимоотношениях с товарищами вежлив, культурен, по характеру спокоен. Нарушений трудовой и служебной дисциплины не имеет. Собрание приняло решение рекомендовать тов. Мухина для поездки в Финляндию по линии Союза Общества дружбы в октябре 1989 года».

Все определения актуальны. Только ездит давно везде сам. Не по линии, а по собственноручно вычерченной траектории. И двигается быстро. Быстрее многих.

14.03.2002